Тайна императорского дома
Марина Владимировна Петрова -
кандидат искусствоведения,
ведущий научный сотрудник
Государственной Третьяковской галереи,
автор ряда статей.
ЕКАТЕРИНА II
Георг Гроот Портрет цесаревича Петра Фёдоровича и великой княгини Екатерины Алексеевны
История началась 11 апреля 1762 года, когда в Зимнем дворце в четверг, на пасхальной неделе, в обстановке глубочайшей секретности императрица
Екатерина, еще не коронованная, но уже живущая под угрозой развода со своим мужем, родила мальчика, названного Алексеем. Этот ребенок — плод ее любви к молодому офицеру Григорию Григорьевичу Орлову. Еще будучи великой княгиней, она приметила его в конце 1750-х годов. Он был тогда не высокого чина, всего лишь армейский капитан, да и моложе ее на пять
лет. Но зато своим ростом, гордой статью и какой-то особой, чувственной красотой приглянулся тридцатилетней Екатерине.
Ф.Рокотов Граф Г. Г. Орлов в латах 1762
С этого момента началась головокружительная карьера малозаметного офицера. Последствия бурного романа не заставили себя долго ждать. В
августе 1761 года Екатерина поняла, что она беременна. Но списать эту «радость» на счет Петра Федоровича великая княгиня уже не могла,
так как супруги настолько ненавидели друг друга, что даже сама мысль о какой-то интимной близости была для них чудовищной. Потому и роды
были тайные.Чтобы выманить Петра III из дворца, камердинер Екатерины В.Г. Шкурин поджег даже свой дом, так как смотреть на пожары было
известной страстью императора.
Коронационный портрет императора Петра III Фёдоровича
работы Л.К. Пфанцельта
За время его отсутствия Екатерина успела разродиться мальчиком.
Новорожденного быстро обмыли, завернули в огромную бобровую шубу и не мешкая вынесли из дворца.После переворота 28 июня 1762 года и своего воцарения Екатерина в благодарность за самопожертвование Шкурина пожаловала ему
57 000 рублей, а 6 августа того же года — 1027 душ.
Но и это еще не все. Она подарила Василию Григорьевичу имение Елизаветино - здесь, в семье Шкуриных, и провел свои первые годы жизни
потаенный сын новоявленной императрицы Алеша.Есть основания предполагать, что впервые Екатерина увидела Алешу лишь через год
после его рождения, а то и позже. Сначала нельзя было, чтоб не навлечь подозрения мужа, затем - государственный переворот, который тогда предпочитали называть революцией, и уже через три месяца, в сентябре, коронация в Москве.
Ей надо было спешить, чтобы самим фактом коронации, которой, кстати, не было у Петра III, утвердить свое пребывание на русском престоле.
А вскоре Г.Г. Орлов стал предъявлять ей вексель для оплаты. Еще год назад Екатерина посвятила Григория Орлова в тайны своего замысла и обещала — в случае, разумеется, успешного исхода дела — выйти за него замуж, почему все пять братьев Орловых и приняли самое активное участие в свержении Петра III.Вот теперь, как казалось новоиспеченному графу,уже
облагодетельствованному деньгами, наградами и имениями, пришел час расплаты.
Екатерина II в молодости
И для большей гарантии за поддержкой он обратился кграфу А.П.Бестужеву, тому самому, который в свое время был мозговым центром заговора 1757–1758 годов. А суть заговора заключалась в отстранении после смерти императрицы Елизаветы Петровны от власти ее
наследника- Великого князя Петра Федоровича - владетельного герцога Гольштейна, не скрывавшего своего отвращения ко всему русскому и потому восстановившего против себя, можно сказать, весь двор. А вместо него возвести на престол его жену — Екатерину Алексеевну, как раз преуспевшую в завоевании симпатий русского общества.Тогда,в ходе расследования, Великой княгине удалось выйти сухой из воды. А на долю Бестужева, прикрывшего собой свою соучастницу, выпала долговременная ссылка, в которой ему и оставаться, может быть, пожизненно, если бы не смерть государыни 25 декабря 1761 года и не свержение Петра III.
Граф А.П. Бестужев-Рюмин 1757
Поэтому обращение Орлова к Бестужеву было неслучайным. А тот, благодарный Екатерине за свое возвращение из продолжительной ссылки и, разумеется, в надежде на новые милости и должности за стародавние дела, был готов для нее сделать все.Он и поддержал тогда Орлова в его просьбе. Бывший канцлер, он знал и умел обставить дело так, чтобы придать ему политический вес и силу государственной значимости. Дело оставалось за Сенатом, на решение которого Екатерина почему-то и вынесла сей вопрос. Тогда-то на его заседании Никита Иванович Панин, канцлер и одновременно
воспитатель наследника престола Великого князя Павла Петровича, и произнес свою знаменитую фразу о том, что императрица вольна делать
все,что ей заблагорассудится,но графине Орловой не быть на престоле. Фраза, разрушившая до основания брачные притязания Г.Орлова.
Граф Никита Иванович Панин
Одни исследователи, включая и современников всей этой истории, рассматривают данный факт как истинную причину несостоявшегося
замужества Екатерины из-за наложенного на него Сенатом официального запрета. Другие же авторы, напротив, считали, что сцена в Сенате была
разыграна по взаимной договоренности с Паниным, так как полученную столь дорогой ценой власть Екатерина ни с кем делить не собиралась. Вполне
возможно, что Екатерина в принципе действи -тельно хотела выйти замуж за Орлова, потому «Гри-Гри», как ласково называла его императрица,
и взялся за дело так рьяно.
Но в данный конкретный момент эта «акция», хоть и желанная, была абсолютно не своевременна: неожиданно возникла серьезнейшая угроза
коронованной императрице в одночасье потерять только что обретенную власть. Простудился и очень тяжело заболел девятилетний Павел. Настолько
тяжело, что врачи предрекали даже летальный исход. В случае смерти Павла Екатерина сразу же лишается всяких прав на российскую корону. И она как за соломинку ухватилась за мысль объявить Алешу сыном Петра III и, следовательно,
наследником престола, что, в свою очередь,
оправдывало бы и ее собственное, уже узаконенное пребывание на троне.
Учитывая народное воодушевление во время переворота, поддержку армии, и прежде всего гвардии, а также хорошо известное всему двору грубое обхождение с ней покойного мужа, желавшего не только развестись с ней, но и
заточить вместе с Павлом в Шлиссельбургскую крепость, Екатерина могла
смело начать разыгрывать эту карту. Замаячившая перед Екатериной перспектива надвигающейся жизненной катастрофы, с одной стороны,
и спасительного Алешиного престолонаследия— с другой, взяла верх над соблазном стать женой любимого мужчины.В связи с этим одно из двух:
или Екатерина не посвятила Орлова в свой далеко идущий план, или же Орлов не поверил ей,заподозрив в попытке оттянуть исполнение данного ею слова, а затем и полностью все свести на нет. И тогда решил действовать наскоком, не понимая всей сложности момента.
Ф.Рокотов Екатерина II
Потому Екатерине и нужна была форма не
личного, но официального отказа в бракосочетании, что позволяло тем не
менее оставить Орлова при себе. Отсюда то спокойствие, с которым она выслушала слова своего канцлера. После чего там же, в Сенате, театральным жестом надорвала уж было заготовленную грамоту, и инцидент был исчерпан. Павел, слава Богу, выздоровел, а второй раз поднимать вопрос о замужестве было уже неуместно. Из всей этой истории с сохранением за собой престола Екатерина вынесла очень важный урок: как все непрочно в этом мире. От случай -ностей не застрахован никто. И потому, не откладывая в дальний ящик, она, несмотря ни на что, стала активно заниматься материальным обустройством Алеши. Еще будучи на Москве, в 1763 году, она приобрела у офицера лейб-гвардии
Конного полка Ладыженского за 100 000 рублей заложенное и перезаложенное им имение в Тульской губернии, состоявшее из сел Бобрики и Богородицкое с прилегающими деревнями общей площадью 200 000 десятин и насчитывающее
11000 душ крепостных. Поскольку в Богородицком был конный завод, то по специальному указу только что приобретенные земли были приписаны к императорской Конюшенной конторе, где и состояли в ведомстве князя Сергея Гагарина, бывшего одновременно Тульским губернатором. Ему же «в смотрение поручены» были также и все доходы с этого имения. Затем императрица заготовила проект «Указа нашей Вотчинной коллегии» о передаче Тульского имения «еще малолетнему Алексею Григорьеву сыну Сицкому». Фамилия Сицкий, принадлежавшая древнему роду, кровно связанному с Романовыми, была выбрана с дальним прицелом.
Данный документ при наличии подписи «Екатерина» должен был узаконить официальный статус Алексея Григорьевича: дворянин, князь, но и юридический владелец огромного имения.
Но указ этот не подписала.
Видимо, в последнюю минуту спохватилась. Ведь род Сицких давно вымер, и попытка его официально «оживить» может выглядеть смешной и незаконной.
А поскольку другой подходящей фамилии для Алеши пока не нашлось, то и отложила указ до лучших времен. И Алексей вплоть до 1775 года продолжал считаться младшим ребенком в семье Шкуриных. Поскольку, скрывая беременность, Екатерине приходилось все время затягиваться, то в результате ребенок родился слабым, что, безус-ловно, беспокоило Екатерину. И когда тому исполнилось годика три-четыре, она отправила его на целый год в Швейцарию. Сопровождал его в этой поездке Иван Иванович Бецкой
(1704–1795) - действительный тайный советник, Президент Академии художеств. Имя Бецкого не случайно всплывает в этой истории.
А.Рослин И.И. Бецкой 1770
Оно постоянно будет встречаться в ней, сопутствуя Алексею Григорьевичу вплоть до 1787 года, и уже поэтому о нем следует сказать несколько слов.
Иван Иванович Бецкой (Бецкий) был сыном князя Ивана Юрьевича Трубецкого - офицера петровской армии. Во время войны со шведами тот попал в плен.
Там женился на баронессе фон Вреде, скрыв от всех, что уже женат и даже имеет дочь. В 1718 году за ним в Швецию приехала его законная супруга, разоблачившая вероломство двоеженца. Брак с баронессой, разумеется, был расторгнут, а родившийся уже к тому времени сын Иван сразу же попал в разряд незаконнорожденных. Отсюда у Ивана Ивановича и усеченная фамилия, как было тогда принято в подобных случаях.
Но, возвращаясь к себе на родину, Трубецкой (Трубецкий) не оставил мальчика, а взял его с собой. При этом все время держал его при себе, дал хорошее образование, приобщил к государственной службе.В 1728 году мы застаем 24-летнего Ивана Бецкого во Франции, где он служил секретарем русского посольства в
Париже. Здесь же, в Париже, молодой атташе увлекся 17-летней Иоганной-Елизаветой, бывшей к тому времени уже женой герцога Ангальт-Цербстского. Через несколько месяцев герцогиня вернулась к себе в Померанию. Туда же за ней полетел и Бецкой. А 21 апреля 1729 года в
Штеттине (ныне польский город Шецин) принцесса Ангальт-Цербстская родила дочь — Софию-Августу-Фредерику, которую мы больше знаем под именем
Екатерина II. Не секрет, что в свое время, когда Елизавета Петровна начала подыскивать невесту для своего племянника, именно Трубецкие
приложили немало усилий и в конце концов, переиграв другие партии при дворе, склонили все же государыню остановить выбор своей будущей
невестки на 15-летней дочери герцога Ангальт-Цербстского.Известно также, что когда Екатерина посещала Бецкого в его доме на Миллионной улице, а он, к слову сказать, был одним из очень немногих, к кому императрица ездила в гости, то, оставаясь с ним наедине, по свидетельству секретаря Бецкого, всегда целовала ему руку.
В те времена так было принято в отношениях
между родителями и детьми.
Когда в 1769 году Екатерине делали прививку от оспы (в те поры это была кровавая операция), лежавшая в постели и, можно сказать, истекавшая кровью государыня шутила: «Пусть вся немецкая кровь вытечет, а русская останется». Что она имела в виду, знала лишь она сама. Сохранились также
сведения о том, что 30 августа 1795 года императ- рица провела у постели умирающего Бецкого всю ночь и горько плакала, когда тот испустил дух.
Кроме того, доподлинно известно, что все свои письма на Высочайшее имя, а их сохранилось в архиве немало, Иван Иванович всегда подписывал так: «Вашего Императорского Величества Иван Бецкой», а то и просто «Бецкой».
Такой вольности не позволял себе даже Павел, а тем более Потемкин, не говоря уже о всех остальных. Свои послания они всегда заканчивали
общепринятой тогда формулой:
«Ваш верноподданный раб имярек». За
исключением, может быть, Павла, который слово «раб» не употреблял, а заменял его на «сын». Но сама формула сохранялась всегда.
В.Боровиковский Портрет Павла I
Наконец, свою самую сокровенную тайну — Алешу — императрица со временем доверила не кому-нибудь, а только Бецкому, передав в его руки все нити, связывавшие ее с сыном, опекуном которого он оставался до 1787 года.
Поэтому только ему, Бецкому, и поручила в 1766 году отвезти мальчика в Швейцарию. А оформлено все было вполне официально. Бецкой написал на
Высочайшее имя прошение: «...отпустить меня с милостию в чужие края до излечения моего и поправления тамошними водами с помощью климата, разоренного моего здоровья». На что, естественно, получил милостивое соизволение. Поскольку ребенка увозили на целый год, то предварительно Ф.С. Рокотову, хоть и молодому, но уже известному тогда художнику, заказали написать с него портрет. На нем Алеша изображен в красивом платьице, чепчике и с погремушкой в руках. Этот портрет потом много лет
висел в комнатах Екатерины.
Ф.Рокотов А.Бобринский в младенчестве
Отныне каждый раз перед долгой разлукой она будет заказывать его портреты, чтобы, не расставаясь с ним в мыслях, иметь перед глазами его живой образ. Кроме Бецкого, Алешу сопровождала и старшая дочь В.Г. Шкурина —
Маша, четырнадцатилетняя девушка, очень любившая мальчика, который также был к ней очень привязан. Вообще, годы, проведенные в семье Шкуриных, были, может быть, самыми светлыми в его жизни.
Он рос в тепле и любви, и единственное, о чем беспокоилась мать, чтобы ребенка не избаловали.
 |
